Доцент Илькер Тинай — один из самых молодых «лидеров мнений» в турецкой онкоурологии. Закончил Стамбульский медицинский университет, во время учебы стажировался в университетских госпиталях в Осло (Норвегия), Кливленда (США). После университета продолжил образование в Германии, в университете Гейдельберга, а затем завершил обучение и работал в Медицинской школе Гарварда. И вот в свои 43 года он уже исполнительный член правления Ассоциации онкоурологов Турции и обладатель нескольких национальных и международных наград в онкоурологии. С доктором Илькером мы говорим о мужском здоровье, рисках онкологии и новых технологиях.

— Когда вы окончили университет, вы продолжили образование (ординатуру) в Европе и Америке. Это необычно для России. Почему Германия и США и что вам дало поствузовское образование в этих странах?

— Я учился в немецкой школе, поэтому у меня была связь с Германией. К тому же обучение в области онкоурологии в Германии является одним из лучших в мире, особенно при онкологии простаты, мочевого пузыря и мошонки. А еще у меня была возможность говорить на немецком языке почти как на родном, Америка же, что касается технологических моментов, действительно является одной из прогрессивных стран в мире. И я рад, что дважды смог побывать там.

— В чем заключалась ваша работа в Гарварде?

— Я был помощником доцента в Стамбульском университете, когда поехал на стажировку в Штаты. Поездка помогла сделать шаг в моей карьере, я занимался молекулярным изучением онкологии простаты и роботической хирургией. Медицинская школа Гарварда стала лучшим местом для изучения этих тем.

— Была ли у вас возможность остаться в США?

— Да, я мог остаться там, у меня был джоб офер (предложение по работе), но по семейным обстоятельствам мы решили вернуться. Я ездил на стажировку со своей женой, которая тоже работает врачом — она ЛОР-хирург. Там у нас родился наш первенец. Мы всегда хотели воспитывать детей дома, в окружении семьи, бабушек и дедушек, поэтому решили уехать в Турцию. К тому же я считал себя ответственным вернуться в свою страну.

— Почему вы выбрали «Анадолу» и какие у вас впечатления от клиники и от команды?

— Впервые я побывал в «Анадолу», будучи ассистентом, в 2005 году. Тогда я был впечатлен возможностями больницы и коллективом врачей. Когда заходишь в клинику, кажется, что попал в Штаты. Здесь особенное место, отлично образованный персонал и высокий сервис, а медицинский директор клиники является моим старым другом, и мы с ним работаем в одной команде. 

— А что касается технологий, все ли из них доступны вам для лечения пациентов?

— Здесь доступны все современные технологии, причем не только в урологии, больница хороша во всем. Здесь лучшее отделение радиационной онкологии, радиологии и ядерной медицины, лаборатория может очень быстро проводить любые известные сейчас исследования. Это называется мультидисциплинарный подход — лечение каждого пациента мы обсуждаем совместно с коллегами разных направлений на урологических консилиумах.

— А кто в них участвует?

— Медицинский онколог, радиолог и врач ядерной медицины, патолог, хирург и уролог. Если у пациента есть особенности заболевания, мы привлекаем на консилиум и других врачей. Консилиумы проводятся каждую неделю, на них обсуждается каждый пациент с онкоурологией. Мы выслушиваем каждого специалиста, чтобы совместно выбрать оптимальный метод лечения. Это помогает нам избежать риска врачебной ошибки и определить наиболее эффективное лечение.

— Что в онкоурологии есть самого современного и прорывного сейчас?

— Многое. День ото дня совершенствуется роботическая хирургия, медицинская онкология, иммунотерапия, лучевая терапия. Я считаю себя счастливым врачом, потому что каждый месяц появляется что-то новое, что я могу предложить своим пациентам. Когда я был ассистентом, к нам приходил пациент с раком почек, и мы практически ничего не могли сделать. Сегодня мы можем предложить несколько вариантов лечения, что хорошо и для нас, и для пациента.

— Роботическая хирургия — это стандарт в онкоурологии или по-прежнему что-то новое?

— Сказать, что роботическая хирургия — новое направление в онкоурологии, нельзя, ведь роботические операции применяются более десяти лет. Можно говорить о новом поколении оборудования, которое сейчас используется. Чаще всего роботы используются при раке простаты, мочевого пузыря и раке почек.

— Почему для пациента роботическая операция — это хорошо?

— После такой операции пациент быстро восстанавливается. Для врача тоже хорошо — он меньше устает, а значит, лучше делает свою работу. 

— Почему для лечения рака кишечника, груди и других форм используют таргетную терапию и иммунотерапию, а для метастатического рака простаты ничего такого не изобретено? Есть что-то новое?

— Об этом почти не говорят, но первая прививка от рака была именно от рака простаты. Однако ее стоимость была очень высокая, поэтому вакцину не запустили в массовое производство. Сейчас мы внедряем в онкоурологии иммунопрепараты — «умные лекарства» нового поколения, и предлагаем пациенту пройти иммунотерапию перед операцией.

— Если говорить о хирургии рака простаты, то у большинства мужчин она ассоциируется с недержанием мочи, импотенцией до конца жизни. Что современная медицина говорит об этих осложнениях?

— Во-первых, нужно понимать, что мы делаем операцию на онкологию, а не эстетическую операцию, у пациента не должно остаться тканей опухоли. Во-вторых, важным является качество жизни пациента. Современные технологии позволяют нам избегать появления таких побочных эффектов, как недержание мочи или проблемы с эрекцией, и если размер опухоли позволяет нам, то мы сохраняем все нервные окончания, отвечающие за эти процессы. Но если опухоль большая, то мы выбираем жизнь пациента и удаляем опухоль, даже если приходится пожертвовать какими-то из мужских функций. К счастью, в последние годы мы наблюдаем все больше счастливых пациентов, которым мы сохранили мужское здоровье в полной мере.

— Действительно ли есть прямая связь между раком мочевого пузыря и курением?

— Если человек курит, то риск возникновения рака мочевого пузыря очень высок, так же, как и риск рака легких и почек. Новые исследования показали, что через два года после того, как человек бросил курить, риск развития рака мочевого пузыря снижается на 60%. А также если пациент с раком мочевого пузыря бросает курить, то результаты его лечения гораздо лучше, чем у курящих пациентов.

— Всегда ли рак мочевого пузыря — это калечащая операция по его удалению?

— Если опухоль вросла в мышечную ткань мочевого пузыря, то его необходимо удалить. Но важно понимать, что мы можем сейчас создать новый мочевой пузырь из участка кишечника — и у человека будет естественное физиологическое мочеиспускание.

— Что можно делать в целях профилактики рака? Какие общие рекомендации вы можете дать читателям?

— Так же, как и мои коллеги-онкологи, я рекомендую три шага к здоровью: активность, питание и здоровые привычки. Важно двигаться, высыпаться, есть больше овощей, полезных жиров и масел, не злоупотреблять мясом, алкоголем, сахаром, бросить курить. А также ежегодно проходить базовую проверку здоровья. 

Комментарии: